Россия снова проигрывает свои прилавки: наше сельское хозяйство - это потемкинская деревня

Колумнист «КП» удивляется, как вышло так, что калужский сыр стал стоить вдвое дороже пармезана, и приходит к выводу,

Колумнист «КП» удивляется, как вышло так, что калужский сыр стал стоить вдвое дороже пармезана, и приходит к выводу, что государство переборщило с поддержкой агрохолдингов

Импортозамещение на рынке продовольствия идет в России по ущербной модели госкапитализма. Медленно и неэффективно. Если у тебя есть доступ к госсубсидиям – ты в шоколаде. Нет – ты просто не занимаешься этим бизнесом.

Успехи российских агрохолдингов не более, чем миф. Никто из них за пять лет так и не вышел на международные рынки. Никто не смог создать ничего подобного бразильской Sadia или датско-шведская Arla.

На российских производителей зерна можно не обращать внимания. Российские (и украинские) черноземы – это та же нефть. Производство зерна на богатых почвах позволяет не тратиться на удобрения, которые в себестоимости европейского зерна составляют до 50%. Отсюда – сверхприбыли и особый характер рыночных отношений на Кубани и в Краснодарском крае, где спор хозяйствующих субъектов привел к резне в Сущевке.

Сельское хозяйство растет за счет десятка суперхолдингов, которые государство методично накачивает дешевыми деньгами. Крупнейшие из выросли них до такой степени, что начинают себя вести как монополии и демонстративно плевать на потребителей.

Избыточная поддержка государством агроолигархов, которое фактически оплачивает из бюджета их сверхприбыли, отпугивает от сельхозпроизводства средних предпринимателей. У них просто нет такого административного ресурса. Что изначально делает их неконкурентоспособными.

Олигополия в российском сельском хозяйстве служит причиной и засилья импорта во всех смежных областях.

Производство зерна на богатых почвах позволяет не тратиться на удобренияФото: Игорь ЧАБАНЕНКО

Разговоры об отсутствии отечественных антибиотиков, биодобавок к кормам, ветеринарных лекарств, семенного материала объясняется просто. Если весь твой рынок состоит из 5 огромных клиентов – то они всегда будут «держать тебя за яйца». Смогут давить по цене, задерживать оплаты, и ты никуда от них не денешься. А если попытаешься вдруг рыпнуться - они весь твой ассортимент легко импортируют. Никто же не наложил эмбарго на семена и химикаты. В правительстве же не самоубийцы сидят.

Рынок развивается только там, где есть конкуренция. Где много игроков и у всех есть выбор. И потребителей, и поставщиков.

Так произошло, например, на рынке декоративных растений.

Если десять лет назад из Германии и Польши день и ночь ехали фуры с липами и каштанами, то сегодня почти весь посадочный материал для городского озеленения и личных домов выращивается в России.

Сегодня почти весь посадочный материал для городского озеленения и личных домов выращивается в РоссииФото: Евгения ГУСЕВА

Почему мало российского молока? Потому что, молочное производство во всем мире не развивается на базе гигантских холдингов. Основная модель - фермерские кооперативы. Мелкие и средние хозяйства покупают технику. Вкладываются в переработку и заключают договора о поставках в розничными сетями, которые так же заинтересованы в крупно товарных поставках. Так работает, например, финская Valio, которая объединяет 5000 фермеров из 16 сельхозкооперативов, и та же датско-шведская Arla, которая объединяет более 10 тысяч хозяйств.

Россия же идет по пути, где ферма на 1000 голов и 7000 гектаров земли считается маленьким хозяйством.

30 лет прошедшие с 1991 года не сильно нас продвинули в пищевом производстве. Мы, по-прежнему, находимся на низшей ступени индустриального развития. Простейшая задача по производству какой-нибудь еды выглядит для нас для нас до сих пор как для Рогозина - полет на Луну.

Взять то же производство сыра. Более примитивный технологический процесс трудно себе представить. Человек научился делать сыр еще в Бронзовом Веке.

Учитывая, что сыром занимаются сегодня бывшие продюсеры и корпоративные юристы, легко догадаться, что организационно это намного проще чем сделать компьютер. Но даже здесь – тупик.

По прошествии пяти контрсанкционных лет сырный прилавок по-прежнему контролируется белорусами и латиноамериканским импортом.

И снова все портит лютая новорусская жадность. Производственные планы по открытию новых заводов немедленно сталкиваются с потребительскими амбициями отечественных производителей, которые маржу менее 50% полагают чем-то постыдным и невозможным.

Я, когда вижу на прилавке российский сыр за 2000 рублей за килограмм, всегда хочу спросить у производителя: «Родной, а каким образом итальянцы умудряются продавать итальянский пармезан и итальянскую горгонзоллу по 15 евро за килограмм? Это при том, что сельхозрабочему в Италии платить меньше 1000 евро ну никак не получится. А на калужских фермах зарплата в 25 000 (300 евро) рублей считается высокой.

Для того чтобы понять насколько слабым является наше сельхозпроизводство нужно снова и снова оглядываться на Китай. Который не только производит телефонов больше всех в мире. Он производит и пшеницы больше всех в мире. И яблок. И овощей. Даже меда.

Когда очередной фермер пытается продать мне литр меда за 1000 рублей, я вспоминаю о том, что в Китае килограмм меда стоит всего 2 доллара (130 рублей). И китайских пасечникам не нужен для этого ни экзальтированный мэр Лужков, ни личная поддержка Путина, ничего. Они просто захватили весь мировой рынок. Потому что делают это лучше всех.

В российском сельском хозяйстве царит та же разруха, что и во всех остальных отечественных отраслях промышленности. Просто сельское хозяйство находится в коме, из которой есть надежда все же выбраться, в от время как почти все остальные давно превратились в трупы.

Может ли Россия прокормить себя сама?

00:00 00:00